Default City
Mar. 22nd, 2010 01:34 amЯ - коренной москвич. Я не только родился здесь, но представляю собой то самое третье поколение, с которого и начинается отсчет "коренных". Не знаю, правда, имеется ли в виду третье поколение родившихся или живущих, я подхожу лишь во втором варианте, мои бабушка с дедушкой по маминой линии в Москву понаехали, а по папиной - Москва сама к ним понаехала, расширяясь, так что они, не меняя место жительства, стали из замкадышей внутримкадышами.
Меня иногда спрашивают, типа люблю ли я этот город. Я не люблю его и не ненавижу, я вообще никак к нему не отношусь - относиться можно только к чему-то законченному, обладающему лицом, т.е. приближающемуся к личности - в плане городов это, например, такие персонажи, как "Петербург Достоевского" или там "Москва Гиляровского" - они смотрят на тебя, ты чувствуешь их взгляд. К Москве нельзя относиться, в ней можно только жить, многообразие пересекающихся в ней линий жизни высвечивает город как пустое пространство этих пересечений, как материю-восприемницу, как место мест, как пустое присутствие. "По умолчанию".
В Москве можно раствориться, в этой равнодушно-механической толпе, в этих бесконечно перемежающихся районах, на много километров одно и то же, даже если и удастся спрятаться в какой-нибудь оазис в центре, то от ощущения, что это лишь оазис посреди зыбучих песков - никуда не спрячешься. Здесь все рыхло, утробисто, многомерно, почва уходит из-под ног, небо оказывается куполом с люком, вылезая через который обнаруживаешь новый купол, за ним - еще... Ты никуда не придешь, если идешь без цели, впрочем, и цель обеспечивает лишь иллюзию того, что ты дошел. Москва - город бездомных, мы все здесь гастарбайтеры, только у кого-то - настоящих гастарбайтеров - Родина еще есть, то у нас, коренных москвичей, ее уже нет, мы, как евреи, скитаемся, нам остается лишь воображаемая Родина пожелтевших открыток в бабушкином комоде. ( Read more... )
Меня иногда спрашивают, типа люблю ли я этот город. Я не люблю его и не ненавижу, я вообще никак к нему не отношусь - относиться можно только к чему-то законченному, обладающему лицом, т.е. приближающемуся к личности - в плане городов это, например, такие персонажи, как "Петербург Достоевского" или там "Москва Гиляровского" - они смотрят на тебя, ты чувствуешь их взгляд. К Москве нельзя относиться, в ней можно только жить, многообразие пересекающихся в ней линий жизни высвечивает город как пустое пространство этих пересечений, как материю-восприемницу, как место мест, как пустое присутствие. "По умолчанию".
В Москве можно раствориться, в этой равнодушно-механической толпе, в этих бесконечно перемежающихся районах, на много километров одно и то же, даже если и удастся спрятаться в какой-нибудь оазис в центре, то от ощущения, что это лишь оазис посреди зыбучих песков - никуда не спрячешься. Здесь все рыхло, утробисто, многомерно, почва уходит из-под ног, небо оказывается куполом с люком, вылезая через который обнаруживаешь новый купол, за ним - еще... Ты никуда не придешь, если идешь без цели, впрочем, и цель обеспечивает лишь иллюзию того, что ты дошел. Москва - город бездомных, мы все здесь гастарбайтеры, только у кого-то - настоящих гастарбайтеров - Родина еще есть, то у нас, коренных москвичей, ее уже нет, мы, как евреи, скитаемся, нам остается лишь воображаемая Родина пожелтевших открыток в бабушкином комоде. ( Read more... )