Философия мебели

Мыслить – значит быть за столом. Принуждать себя даже к тому, чтобы быть за столом. Стол дисциплинирует мышление. Мышление делается ровным, гладким и ограниченным со всех сторон как поверхность стола. Мысля за столом, воли себе не дашь. За столом воли нет, только закуски на нём. Но съесть-то их можно быстро, а мыслить хочется долго. Вот и приходится за одним столом видеть весь мир. Так сказать, от близкого к далекому.
Текст П.А.Сафронова на Цензуре

Стол никогда не существует сам по себе. Если за столом стоят (фуршет), то это все равно что стоять просто в кружок. Тогда стол – это всего лишь вместилище (закусок). Им же может быть пол или асфальт.
Стол только тогда стол, когда за ним сидят. На ступе.
Стул – это телесное условие возможности стола.
Он являет внешнее (для) мышления, невозможный предел. Стул всегда можно выбить из-под сидящего на нем, из-под мыслящего. Это обнаруживает провал последнего. ( Read more... )

Философия мебели

Мыслить – значит быть за столом. Принуждать себя даже к тому, чтобы быть за столом. Стол дисциплинирует мышление. Мышление делается ровным, гладким и ограниченным со всех сторон как поверхность стола. Мысля за столом, воли себе не дашь. За столом воли нет, только закуски на нём. Но съесть-то их можно быстро, а мыслить хочется долго. Вот и приходится за одним столом видеть весь мир. Так сказать, от близкого к далекому.
Текст П.А.Сафронова на Цензуре

Стол никогда не существует сам по себе. Если за столом стоят (фуршет), то это все равно что стоять просто в кружок. Тогда стол – это всего лишь вместилище (закусок). Им же может быть пол или асфальт.
Стол только тогда стол, когда за ним сидят. На ступе.
Стул – это телесное условие возможности стола.
Он являет внешнее (для) мышления, невозможный предел. Стул всегда можно выбить из-под сидящего на нем, из-под мыслящего. Это обнаруживает провал последнего. ( Read more... )

Поэтические невозможности: после сегодняшнего сейшена.

Каждый пишет, как он слышит.
Каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить.
Так природа захотела,
Почему - не наше дело,
Для чего - не нам судить.
Б.Ш. Окуджава

1. Познакомился с психолухами. Забавное впечатление. Они, на мой взгляд, довольно насильственным образом пытаются тебя "понять" и тем самым немного напрягают. "А вот я тебя сейчас ка-а-ак пойму!" Я дотумкал, чего же я так неудачно пытался сказать во время "обсуждения стихов" - не надо пытаться понять, надо просто общаться. В процессе этого общения понимание может случиться, а может и не случиться. Но понимание - всегда подоснова, всегда неартикулируемое - если возникает необходимость в его артикулировании, это значит, что понимания нет. И такое артикулирование не приближает, а отдаляет понимание, поскольку переводит его в плоскость сообщаемого смысла, а не характера этого сообщения.

У философов все-таки этот профессиональный кретинизм не так развит. "Здесь я философ, а вот там я грузин". Это все потому, что философы апеллируют, грубо говоря, к общему. К личному могут апеллировать только друзья. С друзьями у тебя и так есть понимание. Если ты понимаешь другого человека, то ты почти что становишься его другом. Друг - это человек, которого ты понимаешь, как себя (это не значит - полностью), и к которому, следовательно, ты относишься как к себе.

2. Я отдаю себе полный отчет в том, что мое писание стихов имеет исключительно терапевтическую природу. Таким образом я изживаю некоторые внутренние конфликты. Таким образом я вывожу на поверхность некий разрыв, некую рану и тем самым как бы снимаю ее - ясно же, что рана на поверхности становится всего лишь стежком, швом, линией узора. ( Read more... )

Поэтические невозможности: после сегодняшнего сейшена.

Каждый пишет, как он слышит.
Каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить.
Так природа захотела,
Почему - не наше дело,
Для чего - не нам судить.
Б.Ш. Окуджава

1. Познакомился с психолухами. Забавное впечатление. Они, на мой взгляд, довольно насильственным образом пытаются тебя "понять" и тем самым немного напрягают. "А вот я тебя сейчас ка-а-ак пойму!" Я дотумкал, чего же я так неудачно пытался сказать во время "обсуждения стихов" - не надо пытаться понять, надо просто общаться. В процессе этого общения понимание может случиться, а может и не случиться. Но понимание - всегда подоснова, всегда неартикулируемое - если возникает необходимость в его артикулировании, это значит, что понимания нет. И такое артикулирование не приближает, а отдаляет понимание, поскольку переводит его в плоскость сообщаемого смысла, а не характера этого сообщения.

У философов все-таки этот профессиональный кретинизм не так развит. "Здесь я философ, а вот там я грузин". Это все потому, что философы апеллируют, грубо говоря, к общему. К личному могут апеллировать только друзья. С друзьями у тебя и так есть понимание. Если ты понимаешь другого человека, то ты почти что становишься его другом. Друг - это человек, которого ты понимаешь, как себя (это не значит - полностью), и к которому, следовательно, ты относишься как к себе.

2. Я отдаю себе полный отчет в том, что мое писание стихов имеет исключительно терапевтическую природу. Таким образом я изживаю некоторые внутренние конфликты. Таким образом я вывожу на поверхность некий разрыв, некую рану и тем самым как бы снимаю ее - ясно же, что рана на поверхности становится всего лишь стежком, швом, линией узора. ( Read more... )