Долгая дорога в небо

Кадр из фильма "Туманность Андромеды" (СССР, 1967)

Школьная социально-философская дихотомия потребностей и интересов имеет самое непосредственное отношение к возможному устройству общества. Потребности обозначают то, в чем человек объективно нуждается для поддержания факта и качества жизни (примером их списка может быть пресловутая пирамида Маслоу), а предметом интереса выступает то, с помощью чего потребности удовлетворяются. Скажем, в современном обществе человек испытывает интерес к деньгам, но они нужны ему не сами по себе, а как средство удовлетворения потребности в еде, крове и т.д.
В «обществе потребления» потребности удовлетворяются во многом путем потребления товаров, что, конечно, является не единственным вариантом. Возьмем какой-нибудь айфон – какие потребности он удовлетворяет? ( Read more... )

Как мне казалось до недавнего времени, все, что я мог сказать на тему интеллигенции, я уже сказал в тексте, самый полный вариант которого находится на сайте Болтиков (а еще там каменты жгутЪ). Конечно, на интерпретации текстов (коих, как известно, на тему интеллигенции существует туева хуча с тележкой и хвостиком) и отдельных явлений (навроде диссидентства и вырастающего из него современного российского либерализма вырастающей из него современной российской либерастии) можно было материал на докторскую набрать, но я ж не этим главным образом занимаюсь моя основная профессия - пооооовар, так что я на эту тему забил, обрадовавшись, что хоть в какой-то сфере смог додумать до конца и высказаться до конца тоже.
Но есть еще одна тема – наименование ее, конечно, звучит донельзя пошло, но она выводит ко вполне вменяемому вопросу о роли мысли и, следовательно, удерживающего ее интеллектуального класса в истории – чего мы тут вообще копошимся и не нужно ли срочно бросать все и идти пилить бабки.


Васисуалий Лоханкин представляет

Позиция интеллигента принципиально не исторична. Он смотрит на историю как на говно не-историю, предположительно, как на литературу. Удержание фокуса этого взгляда подпитывается энергией желания власти над историей, т.е. ее, истории, устранения. Внеисторическая позиция интеллигента, возможна, таким образом, лишь как производная от истории (что довольно банально).
Вся история оказывается ставкой во властной, а значит, политической игре. Но сама овремененная властная игра есть важная составляющая «реальной» истории, если не история вообще. Интеллигенция выносит эту составляющую вовне целого, неудачно пытаясь субстантивировать ее – внеисторическая позиция, таким образом, несамодостаточна не только в силу своей ориентации, но и в силу происхождения и субстрата.
Но, возможно, само существование такой позиции оказывает влияние на некоторые исторические события, т.е. в некотором роде движет историю (здесь нужны примеры «из жизни» навроде советской перестройки, точнее, оценка этих примеров, дело весьма трудоемкое). Подобные влияния не являются целью формирования позиции, это побочный эффект ее существования. Влияние, которое интеллигент может оказывать на историю, не контролируется им и не является целью его деятельности. Оно независимо от него и является ярким примером той хаотической наличности, в несовпадении с которой существует интеллигент. Он, таким образом, отрицает возможные последствия своих действий и вполне последовательно стремится к идеалу бездействия.
История же в этом случае оказывается в какой-то степени побочным эффектом своего отрицания. Прекратить историю, таким образом, значит принять ее.

Вот как-то так. Это типа залог на будущее.