![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
dakarantБывают люди чувства, жизни, функции, бывают люди идеи. Среди этих последних есть два типа. Один – интеллигенты. Ко второму относятся большинство героев Достоевского, и поскольку я не могу придумать нормальное название (разве что почвенник?), пусть этот тип так и называется – «герой Достоевского», ГД (не путать с ГосДумой!).
К интеллигенту идея приходит извне. Он ее где-то вычитывает, от кого-то слышит, реже – сочиняет сам. И пытается строить свою жизнь и окружающий мир в соответствии с этой идеей. Но поскольку идея обычно имеет такой мироисчерпывающий характер, что неявно задает не только должное, но и сущее, постольку интеллигент имеет дело не с некой первозданной реальностью, а все с той же идеей даже в материале, к которому ее, казалось бы, следовало бы прилагать. Однако идея все-таки в своей явной части идеальна, поэтому бытие интеллигента не совпадает с идеей и жизнь его течет пусть не совсем сама по себе, но и не в русле идеи. Он к идее устремлен, но с идеей не тождествен. Поэтому интеллигент достаточно легко может стать подлецом, исповедующим высокие моральные принципы, не замечая того, что сам их сплошь и рядом нарушает. Это нарушение не цинично – интеллигент настолько хорошо вытесняет знание о собственной бессознательно-безыдейной жизни, что вполне органично совершает подлости и верит в то, что это так и должно быть.
ГД не устремлен к идее, а сам есть идея. Он имеет дело не с миром, как нормальный человек (назовем его человеком жизни) и не с представлениями о мире, как интеллигент, а с собой. Со своей собственной сущностью, которая онтологически укоренена в той «мысли», которую ГД «решает», или как там это называлось у ФМД… Его мучения онтологичны. Их нельзя избежать (это и есть жизнь), но и сомнения в их надуманности возникнуть не может. Бытие ГД безальтернативно.
Мучения интеллигента – это мучения несовпадения собственной наличности и идеи. Тайное знание об этой наличности, которую он отверг ради идеи (и того образа себя, который эта идея предоставляет), приводит интеллигента к постоянной неуверенности в серьезности своих проблем (а они действительно несерьезны), а потому к желанию навязать их другим в качестве серьезных (а не просто высказать в диалоге с другими страдающими, как у ГД). Главная радость в жизни интеллигента – это онтологизация, отказ от своего несовпадения с идеей и окунание в ту действительность, которая со стороны идеи видится стихией, а на самом деле – черт знает что. Т.е. жизнь. Главная радость в жизни ГД – разрешение себя, своей идеи, оборванность собственного диалога в молчание. Т.е. смерть. Хотя и с возможностью воскресения.
Да, я не являюсь ни тем, ни другим в полной мере. Как уже говорилось, я почти интеллигент, но без идеи. Это такое диковинное чудо природы, что оно значит - я потом напишу.
К интеллигенту идея приходит извне. Он ее где-то вычитывает, от кого-то слышит, реже – сочиняет сам. И пытается строить свою жизнь и окружающий мир в соответствии с этой идеей. Но поскольку идея обычно имеет такой мироисчерпывающий характер, что неявно задает не только должное, но и сущее, постольку интеллигент имеет дело не с некой первозданной реальностью, а все с той же идеей даже в материале, к которому ее, казалось бы, следовало бы прилагать. Однако идея все-таки в своей явной части идеальна, поэтому бытие интеллигента не совпадает с идеей и жизнь его течет пусть не совсем сама по себе, но и не в русле идеи. Он к идее устремлен, но с идеей не тождествен. Поэтому интеллигент достаточно легко может стать подлецом, исповедующим высокие моральные принципы, не замечая того, что сам их сплошь и рядом нарушает. Это нарушение не цинично – интеллигент настолько хорошо вытесняет знание о собственной бессознательно-безыдейной жизни, что вполне органично совершает подлости и верит в то, что это так и должно быть.
ГД не устремлен к идее, а сам есть идея. Он имеет дело не с миром, как нормальный человек (назовем его человеком жизни) и не с представлениями о мире, как интеллигент, а с собой. Со своей собственной сущностью, которая онтологически укоренена в той «мысли», которую ГД «решает», или как там это называлось у ФМД… Его мучения онтологичны. Их нельзя избежать (это и есть жизнь), но и сомнения в их надуманности возникнуть не может. Бытие ГД безальтернативно.
Мучения интеллигента – это мучения несовпадения собственной наличности и идеи. Тайное знание об этой наличности, которую он отверг ради идеи (и того образа себя, который эта идея предоставляет), приводит интеллигента к постоянной неуверенности в серьезности своих проблем (а они действительно несерьезны), а потому к желанию навязать их другим в качестве серьезных (а не просто высказать в диалоге с другими страдающими, как у ГД). Главная радость в жизни интеллигента – это онтологизация, отказ от своего несовпадения с идеей и окунание в ту действительность, которая со стороны идеи видится стихией, а на самом деле – черт знает что. Т.е. жизнь. Главная радость в жизни ГД – разрешение себя, своей идеи, оборванность собственного диалога в молчание. Т.е. смерть. Хотя и с возможностью воскресения.
Да, я не являюсь ни тем, ни другим в полной мере. Как уже говорилось, я почти интеллигент, но без идеи. Это такое диковинное чудо природы, что оно значит - я потом напишу.
