![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Ностальгия
Вот это пробило меня на ностальгию.
Сначала – недавнее. Только открыли столовую нового корпуса. Мы стоим всем курсом в гигантской очереди, понимая, что пообедаем лишь в конце учебного дня, и Серега Николаев радуется «Какие инвестиции в человеческий капитал! Тут же все будут общаться, спорить, развивать философию! Были курилки, но курить ходят не все, а жрать-то всем надо! Ура, будет всеобщее интеллектуальное поле! Коммунитаризм создадим!»
Ага, щяс.
Первый курс. Солнце – вот доминанта этого времени. Солнцем пронизаны пыльные стекла 1 ГУМа, оно рассеивается в сигаретном дыме – мир сияет ослепительной искренностью. Тьмы нет. Мы спорим.
О, как мы спорим! На семинарах Поляковой в одном углу сидит Саша Панфилов. В другом Кирилл Золотухин и я. В третьем Ярослав Авдиев. Саша стоит на злобных материалистических позициях, как какой-нибудь физик/биолог/кто там еще. «Философия нафиг не нужна! Какая идеальность, вы что! Жизнь – размножение белковых тел!»
Через 2 года после спецкурса АБТ он скажет, что верит в ангелов. Впрочем, я так и не понял, где у этого человека грань между шуткой и серьезностью и есть ли она вообще.
Кирилл Золотухин стоит на позициях экономической целесообразности. «Нужно делать лишь то, что приносит прибыль. Все ваши отсылки к идеальному миру, непреходящим ценностям – маскировка собственного бессилия».
Бедная Светлана Викторовна!
Есть еще Ярослав Авдиев. Очень добрый и искренне верующий человек. Он потрясающе умеет найти подход к любому человеку, принять его таким, каким он есть, одарить его своим теплом. Он трогательно смущается и, улыбаясь, говорит: «Ребята, ну как же так можно…»
Через год он уйдет вместе с Петей Верзиловым с формулировкой: «Здесь никто не думает о нашей душе, никому не интересно наше сокровенное, преподают какую-то придуманную формальную науку». Через 2 года он огорошит меня вопросом: «Что ты думаешь о приходе Антихриста?» - потому что я ничего о нем не думаю. Он мог бы быть идеальным священником – но я не знаю, что с ним и где он сейчас.
На семинарах мы срываем голос – чуть не стулья летят.
На переменах мы выходим на улицу. Приходит Сергей Николаев. Он впереди всего ставит мораль и определяет свободу (не читая Канта!) как следование моральному долгу. Рома Мейнер стебется и говорит что-то про социальные механизмы. Мы его не понимаем. Мы молоды и наивны.
Я – релятивист, но очень добрый.
Мы устраиваемся возле вечного огня на травке, Серега достает гитару, вокруг стягиваются разнообразные девушки со всей округи - день, плавно переходящий в вечер, протекает в лучших питерских традициях.
Еще есть Дима Сигачев. Он ницшеанец-богоборец-почти воинствующий атеист. Через два года он станет позитивистом-аналитиком и замкнется в своей общаге. Круглые сутки сидит за компом и читает. Впрочем, недавно появился в доме Лосева.
Мы ничего не знаем, ничего не читали. Но у каждого есть свое мнение, и все бросаются в спор. Звенят отточенные пики, грохочет молодой здоровый смех. Мы наслаждаемся атмосферой словесного боя. Но за ним стоит глубина тех вопросов, которые действительно – тогда – действительно! – волнуют нас.
Мы – русские мальчики, о которых мечтает Гачева.
Первый курс был окрашен в солнечные тона братства. Второй был посвящен «Золотым лесам». На третьем я серьезно пил и начал наконец что-то понимать в философии.
Что-то с нами стало. Каждый знает слишком много. Каждый знает что-то такое, чего не знает другой. Мы не спорим больше, мы видим бессмысленность этих споров. Над нами довлеет конструктивизм и понимание критических стандартов. Много чего над нами довлеет. Мы все понимаем. Собираясь в столовой, мы говорим о пустяках. Либо рассказываем друг другу что-то «прикольное».
Серое небо за высокими окнами нового корпуса.
Сначала – недавнее. Только открыли столовую нового корпуса. Мы стоим всем курсом в гигантской очереди, понимая, что пообедаем лишь в конце учебного дня, и Серега Николаев радуется «Какие инвестиции в человеческий капитал! Тут же все будут общаться, спорить, развивать философию! Были курилки, но курить ходят не все, а жрать-то всем надо! Ура, будет всеобщее интеллектуальное поле! Коммунитаризм создадим!»
Ага, щяс.
Первый курс. Солнце – вот доминанта этого времени. Солнцем пронизаны пыльные стекла 1 ГУМа, оно рассеивается в сигаретном дыме – мир сияет ослепительной искренностью. Тьмы нет. Мы спорим.
О, как мы спорим! На семинарах Поляковой в одном углу сидит Саша Панфилов. В другом Кирилл Золотухин и я. В третьем Ярослав Авдиев. Саша стоит на злобных материалистических позициях, как какой-нибудь физик/биолог/кто там еще. «Философия нафиг не нужна! Какая идеальность, вы что! Жизнь – размножение белковых тел!»
Через 2 года после спецкурса АБТ он скажет, что верит в ангелов. Впрочем, я так и не понял, где у этого человека грань между шуткой и серьезностью и есть ли она вообще.
Кирилл Золотухин стоит на позициях экономической целесообразности. «Нужно делать лишь то, что приносит прибыль. Все ваши отсылки к идеальному миру, непреходящим ценностям – маскировка собственного бессилия».
Бедная Светлана Викторовна!
Есть еще Ярослав Авдиев. Очень добрый и искренне верующий человек. Он потрясающе умеет найти подход к любому человеку, принять его таким, каким он есть, одарить его своим теплом. Он трогательно смущается и, улыбаясь, говорит: «Ребята, ну как же так можно…»
Через год он уйдет вместе с Петей Верзиловым с формулировкой: «Здесь никто не думает о нашей душе, никому не интересно наше сокровенное, преподают какую-то придуманную формальную науку». Через 2 года он огорошит меня вопросом: «Что ты думаешь о приходе Антихриста?» - потому что я ничего о нем не думаю. Он мог бы быть идеальным священником – но я не знаю, что с ним и где он сейчас.
На семинарах мы срываем голос – чуть не стулья летят.
На переменах мы выходим на улицу. Приходит Сергей Николаев. Он впереди всего ставит мораль и определяет свободу (не читая Канта!) как следование моральному долгу. Рома Мейнер стебется и говорит что-то про социальные механизмы. Мы его не понимаем. Мы молоды и наивны.
Я – релятивист, но очень добрый.
Мы устраиваемся возле вечного огня на травке, Серега достает гитару, вокруг стягиваются разнообразные девушки со всей округи - день, плавно переходящий в вечер, протекает в лучших питерских традициях.
Еще есть Дима Сигачев. Он ницшеанец-богоборец-почти воинствующий атеист. Через два года он станет позитивистом-аналитиком и замкнется в своей общаге. Круглые сутки сидит за компом и читает. Впрочем, недавно появился в доме Лосева.
Мы ничего не знаем, ничего не читали. Но у каждого есть свое мнение, и все бросаются в спор. Звенят отточенные пики, грохочет молодой здоровый смех. Мы наслаждаемся атмосферой словесного боя. Но за ним стоит глубина тех вопросов, которые действительно – тогда – действительно! – волнуют нас.
Мы – русские мальчики, о которых мечтает Гачева.
Первый курс был окрашен в солнечные тона братства. Второй был посвящен «Золотым лесам». На третьем я серьезно пил и начал наконец что-то понимать в философии.
Что-то с нами стало. Каждый знает слишком много. Каждый знает что-то такое, чего не знает другой. Мы не спорим больше, мы видим бессмысленность этих споров. Над нами довлеет конструктивизм и понимание критических стандартов. Много чего над нами довлеет. Мы все понимаем. Собираясь в столовой, мы говорим о пустяках. Либо рассказываем друг другу что-то «прикольное».
Серое небо за высокими окнами нового корпуса.
no subject
Что за АБТ?
ЗЫ
Ну всегда же в итоге понимаешь тщетность споров - свою точку зрения в любом случае отстоишь, а мнение собеседника - врят ли изменишь. Разве что его у него изначально и не было.
no subject
Это я плохо, конечно, пишу без пояснений.
Вот теперь я тоже думаю, что всегда в итоге понимаешь... Но ведь тогда-то не понимали и было куда круче, чем когда стали понимать. Или мне за давностью лет уже так кажется?
no subject
А на счет споров... ну бывают конструктивные, а бывают те в ходе которых человек оттачивает свою мировозренческую позицию. Так вот нет, по моему, ничего удивительного в том, что со временем потребность в последних - уменьшается или совсем исчезает.
ЗЫ
Ну, если человек ведется на прозелитическую деятельность, значит в нем изначально это зерно иррациональности присутствовало.
no subject
Просто немножко грустно.
no subject
no subject
no subject
no subject
У нас и пиво на улице нельзя пить. Поэтому некоторые сорта популярного спиртного, подходящего под статью, сразу продают в бумажных пакетах. Одно время (первый год), менты вообще всех сурово драли на эту тему, а теперь так - просто повод приебаться, но обычно смотрят сквозь пальцы.
no subject
Прочитал с удовольствием. Такой атмосферы мне всегда не хватало.. А без такого общения на философском пути не продвинешься ни на йоту.
no subject
no subject
no subject
no subject
Да, вы очень точно пишете, со мной происходит, вернее уже произошло, то же самое: слишком много знаешь. Спорить и даже думать бессмысленно. Все уже сказано. Остается небольшая надежда на письмо - лично меня оно всегда заводило само собой. С другой стороны, на него нет сил и времени.
no subject
А думать мне пока все же не бессмысленно. Думать еще и думать предстоит, и это нравится. Это как раз очень здорово для меня, да. А в отношении письма - смотря что. Так писать, как Вы свои медитации, я б не смог - это б у меня растянулось в бесконечность. Мне нужно всегда ограничивать себя в плане что и как я хочу сказать, а то у меня богатое воображение, оно меня далеко заведет. Мне очень нравится писать нарочито красиво - в жж я этого стараюсь не делать (да и сложно это, и времени нет), но это доставляет определенное удовольствие.
no subject
no subject
no subject